Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Гарри Гордон Сэлфридж был третьим сыном в семье Оливера и Луизы Сэлфриджей. После того, как его отец бросил семью, а братья умерли, он остался единственным кормильцем для своей убитой горем матери. Стоит отметить,что парень обладал незаурядным умом и уже к 25 годам стал младшим партнером Field, Leiter & Company (предшественники Macy’s). Позже он женится на Розали Бэкингем и у них рождаются 4 замечательных детей.

Луиза Сэлфридж. Мать Гарри. Розали Бэкингем.
Розали с детьми: Гарри Гордон Сэлфридж младший, Розали, Вайолет и Беатрис Сэлфридж. Розали с дочерью Вайолет. Дочь Гарри - Розали.

А теперь, самое интересное! В 1906 году Гарри попадает в Англию. Для себя уже опытный ритейлер отмечает, что в Старом Свете торговля идет «скучно», и он решает построить свой собственный универмаг на Оксфорд Стрит, которая тогда еще не была центром модного мира Лондона.

Новый магазин открывается в 1909 году. Его открытию предшествовала масштабная рекламная акция. Афишами был увешен весь город.После небольших лавок и универмагов, это грандиозное пятиэтажное здание в пол улицы привлекало к себе внимание. В день открытия Selfridge’s толпу сдерживали 30 полицейских!

Приглашение на открытие магазина. Рекламная вывеска
Реклама на дилижансе.
Фото в день открытия.

Каждый, кто приходил в Selfridge’s в первую неделю получал в подарок серебряный ключик, который служил напоминанием о том, что в универмаге всегда рады своему клиенту.

До 1929 года проходило постоянное расширение магазина. Появлялись новые отделы и секции

Скульптура при входе. Композиция, украшающая вход с Оксфорд стрит.

Интерьеры магазина восхищали своей красотой. Вот, например, лифты в стиле арт-деко, украшенные знаками зодиака. В Selfridges лифтерами служили молодые женщины.

Именно Гарри Гордон Сэлфридж подарил миру современные правила торговли. Именно ему принадлежит фраза «Клиент всегда прав». Именно он придумал наши любимые распродажи и стал украшать свой универмаг к каждому празднику.

Гарри Сэлфриджу также принадлежит идея купонов на скидки, подарочных сертификатов и карточек постоянного клиента.

Кроме того, он первый решил выкладывать товары прямо в зале, чтобы покупатель сам мог их осмотреть и выбрать понравившийся.

"Он думал, что его клиенты обязательно должны иметь возможность потрогать товары, почувствовать их запах, вкус, а не держать их все время взаперти на витрине, под стеклом, товар должен был воздействовать на все органы чувств, и быть по-своему столь же захватывающим, как секс". – Джереми Пивен.

В «Selfridge’s» было создано все для того, чтобы клиент оставался в нем как можно дольше. Для отдыха в универмаге располагались: элегантные рестораны с умеренными ценами; для женщин - салон красоты Elizabeth Arden; для мужчин - библиотека, где муж мог почитать газету, пока его жена делает покупки; комната первой медицинской помощи.

Selfridge"s в конце 40-х.
Комната тишины, где уставшие покупатели могут отдохнуть и набраться сил перед новым броском по отделам.

Кроме того, от сотрудников магазина требовали почтительности и уважения к клиентам, а также ненавязчивой помощи.

“Я появился, когда женщины захотели выйти и почувствовать самостоятельность. Они пришли в мой магазин и реализовали свои мечты”- Гарри Селфридж.

Еще одна инновация мистера Сэлфриджа – это перенос отдела парфюмерии и косметики прямо ко входу в универмаг, чтобы ароматы привлекали новых клиентов. Кроме того, Сэлфридж первым предложил выпускать недорогие духи для простых дам.

Декорирование витрин стало настоящим искусством. Витрины были ярко освещены даже ночью, чтобы прохожие в любое время суток могли остановиться и задуматься о покупках.

Самой главной достопримечательностью магазина был... сам его хозяин! Всегда элегантно одет, подтянут, с жемчужной булавкой в галстуке и цветком в петлице, Гарри стал, по словам одного репортера, "так же популярен в Лондоне, как Биг Бен"

Гарри Гордон Сэлфридж на одном из своих последних приемов.

Удивительные перфомансы устраивал в своем магазине Гарри Гордон Сэлфридж. Так, в 1909 году, в магазине выставлялся моноплан Луи Блерио, на котором пилот пересек Ла Манш.

В 1925 году клиенты Сэлфриджа первыми увидели телевидение. А позже, первыми смогли прокатиться на эскалаторе!

"Я готов торговать всем, от аэропланов до сигар", - заявлял Гарри Селфридж.

Крыша универмага также не застаивалась. Там был разбит настоящий сад, где проводились модные показы, располагались площадки для игры в гольф и летние кафе.

В годы войны магазин сильно пострадал от бомбежек, и мистер Сэлфридж зарекся разбивать сады на крыше своего детища.

Но кроме своей любви к работе, Гарри Гордон Сэлфридж любил играть. И его азарт погубил его. После смерти жены в 1918 году, за 10 лет Сэлфридж спустил свое состояние и влез в долги. Его исключили из совета директоров собственного торгового дома. Он потерял дома, коллекцию машин и конюшню с породистыми скакунами. К 1947 году (году своей смерти) человек, подаривший нам радости шопинга, жил всеми забытый и покинутый.

Мистер Сэлфридж с дочерью Розали спешит на свадьбу внучки.
Дом, который снимали Сэлфриджи.

Кстати, гениальность все-таки передается генетически! Вот например, дочь Гарри, Вайолет стала одной из самых знаменитых женщин-пилотов.

Есть две новости: плохая и хорошая. Плохая: закончился 1-й сезон британского сериала «Мистер Селфридж»... Хорошая: в апреле уже начинаются съемки 2-го сезона! Сценарий Эндрю Дэвиса (которого многие из вас должны любить хотя бы за «Гордость и предубеждение» 1995 года, а были еще «Эмма», «Дневники Бриджит Джонс», «Возвращение в Брайдсхед» и многое другое прекрасное) и игра харизматичного Джереми Пивена обеспечили успех этого сериала, рейтинг которого был выше, чем у «Аббатство Даунтон», ура!

Разумеется, мне захотелось побольше узнать о жизни Гарри Гордона Селфриджа и я покопалась в интерне те. Британские интернет-издания просто завалили меня интересной информацией. Я не могу все носить в себе, буду с вами делиться.
Сегодня я расскажу вам лишь про универмаг.
Да, все правда, жил-был на самом деле такой человек, как Гарри Гордон Селфридж, который придумал всем нам известную фразу «Клиент всегда прав» (жаль только, что в России она редко работает) и основал в Лондоне, на Оксфорд-стрит универмаг Selfridges , также известный как Selfridge & Co .

Г. Г. Селфридж и Д. Пивен в его роли.

А началось все с того, что в 1906 году американский коммерсант Гарри Селфридж вместе со своей женой отправился в отпуск в Англию. И обратил внимание на то, что крупные магазины в Лондоне работают скучно, по старинке, не так, как в Америке. Вот тогда ему и пришла в голову гениальная идея построить свой собственный универмаг на немодной тогда улице Оксфорд-стрит.

Гарри Гордон Селфридж и его Selfridges (Alick P.F. Ritchie, 1911)

Подошел он к этому делу со свойственным ему энтузиазмом и размахом.
В 1906 году начинается строительство восьмиэтажного здания в неоклассическом стиле на Оксфорд-стрит.
Новый магазин был открыт для публики 15 марта 1909 года, и этому предшествовала большая рекламная шумиха в прессе - сегодня это естественно, а тогда выглядело «вызывающе как-то».

Ажиотаж вокруг его торжественного открытия был таким, что тридцать полицейских сдерживали у магазина толпу.

День открытия Selfridge"s

Каждый, кто пришел в первую неделю после открытия "Селфриджес" получал в подарок маленький серебряный ключик, который тогда модно было носить на браслете.

Эта подвеска должна была напоминать покупателям, что им они всегда смогут отпереть дверь в Страну счастья (история про ключик взята из замечательного художественно-документального фильма "Городские соблазны-История Шопинга" , посмотреть который мне порекомендовала tessitelli , за что ей большое спасибо!).

Так над Селфриджем и его магазином с фасадом в неоклассическом стиле посмеялся художник Robert Stewart Sherriffs.

Магазин был построен по проекту архитектора Даниеля Бернема (Daniel Burnham), спроектировавшего знаменитый небоскреб-утюг «Флэтайрон-билдинг» в Нью-Йорке и Станцию Юнион в Вашингтоне, здание имело стальной каркас, пять этажей и подвалы в три уровня.

Строительство происходило в несколько этапов, но по единому дизайну. К открытию были построены первые девять с половиной секций ближе к углу Дьюк-стрит.

Расширение магазина на запад закончилось между 1924-29 годами. Внешний вид универмаг, каким его знают сегодня, приобрел в 1929 году.

центральный вход

входные крутящиеся двери

Лифты

На дверях лифтов изображены знаки зодиака.

Эти лифты в стиле Ар деко были установлены в 1928 году, к двадцатому юбилею универмага. Панели с изображениями лебедей - дань увлечению экзотическим японским стилем. В Selfridges первоначально лифтерами служили молодые женщины, но после Второй мировой войны, их заменили на бывших военнослужащих-инвалидов. Лифты были сняты в 1970 году, когда эскалаторы стали более популярными.

Но это еще не все! Амбициозность Селфриджа должна была проявиться в 450-футовой башне. Он хотел, чтобы его магазин возвышался над Лондоном! Но идее не суждено было сбыться...

планировалось

и стало

На самом деле, я даже не представляла, насколько мы все с вами постоянно сталкиваемся с новациями, внедренными Селфриджем! Одно только то, что женщины сегодня "лечат нервы" шоппингом - целиком на его совести, это он придумал, как превратить поход за покупками в удовольствие.

Selfridges в 40-е

"Он думал, что его клиенты обязательно должны иметь возможность потрогать товары, почувствовать их запах, вкус, а не держать их все время взаперти на витрине, под стеклом, - рассказывает Джереми Пивен (три награды «Эмми» и один «Золотой Глобус» за роль Ари Голда в «Красавцах»), который просто очарован своим персонажем Гарри Селфриджем,- товар должен был воздействовать на все органы чувств, и быть по-своему столь же захватывающим, как секс".

кадр из сериала

Selfridges

В «Селфриджес» было создано все для того, чтобы клиент оставался в нем как можно дольше. Был продуман не только сам процесс рекламы и продажи товара, но и проявлена забота о своих клиентах. Так, для их отдыха в универмаге располагались: элегантные рестораны с умеренными ценами; для женщин - салон красоты Elizabeth Arden ; для мужчин - библиотека, где муж мог почитать газету, пока его жена делает покупки; комната первой медицинской помощи, а также «комната тишины», с мягким освещением, глубокими креслами и двойным остеклением, чтобы, устав от шоппинга, шума и толкотни, можно было посидеть, отдохнуть и расслабиться, ну а потом, снова продолжать делать покупки!

Кстати, идею комнаты тишины снова возродили в "Селфриджес" - в этой комнате нельзя разговаривать, ходить в обуви, пользоваться мобильными устройствами (этой новостью со мной поделилась avichka , за что ей тоже большое спасибо!).

Сотрудников магазина учили всегда быть под рукой, чтобы помогать клиентам, но делать это ненавязчиво.

кадр из сериала

"Он поставил отдел косметики и парфюмерии прямо в передней части магазина, именно там, где теперь он находится в каждом универмаге во всем мире, - продолжает восхищаться Селфриджем Пивен,

Если вы находитесь в Barneys в Нью-Йорке или каком-нибудь другом универмаге, все они следуют модели, созданной Гарри. Selfridges недавно был признан лучшим универмагом в мире. Снова. И вот уже более 100 лет с тех пор, как его построили". Джереми говорит об этом с такой гордостью, словно он сам - Гарри Селфридж. «Я полностью вовлечен в эту идею. Он (Селфридж) был большим поклонником Барнума , и многое в его концепции, как раскрутить универмаг, было основано на поощрении и на зрелищности».
В магазин приглашались известные актрисы, устраивались выставки, шоу...

Harry Gordon Selfridge и актриса Anna May Wong, 1937 г.

Разумеется, Селфридж обладал яркой харизмой, был настоящим лидером. «Босс внушает страх, лидер - энтузиазм», - говорил он и с ним нельзя не согласиться.

Самой главной достопримечательностью магазина был... сам его хозяин! Всегда элегантно одет, подтянут, с жемчужной булавкой в галстуке и цветком в петлице, Гарри стал, по словам одного репортера, "так же популярен в Лондоне, как Биг Бен".

Когда он входил в ресторан при универмаге Palm Court (разрушен во время войны), чтобы выпить чаю, оркестр начинал играть "Я просто без ума от Гарри!", а обожающий его персонал - аплодировать! Много вы знаете таких начальников?

Bennie Krueger Orch. "I"M JUST WILD ABOUT HARRY" (1922)

Конечно, если Селфридж был таким, каким его изобразил Джереми Пивен, то я понимаю персонал)) Мне тоже хочется ему аплодировать, когда я только вижу, как он в фильме входит в магазин, столько в нем энергии и позитива!

«Я играю его как луч солнца, - говорит Пивен, - Он применяет эмоциональное кунг-фу к людям, чтобы их убедить. Они говорят: "мы обречены - этого никогда не произойдет», а он отвечает им: "все будет в порядке!" Он лучик солнца в дождливый лондонский день!".

Селфридж считал, что можно привлечь покупателей в магазин, если знакомить их там с новинками технического прогресса. У него в магазине, в 1909 году, действительно, как мы с вами и видели в сериале, выставлялся моноплан Луи Блерио, что привлекло в магазин 12000 человек.

Там же, в Selfridges, в 1925 году состоялась первая публичная демонстрация телевидения.

Гарри ввел такие революционные новшества, как большие зеркальные стекла и эффектные экспозиции в витрине. Он считал, что каждое из этих 21 окон было "чистым холстом, в ожидании, чтобы его раскрасили в совершенстве".

Эти профессионально разработанные витрины были (и остаются) своего рода шедеврами. Электрический свет горел в них до 12 ночи, а оформление витрин на Рождество и сегодня является туристической достопримечательностью Лондона.

витрины в наши дни

Витрина, посвященная К. Лабутену и его обуви

Эта витрина и выше - последний нашумевший проект Kusama-concept для Louis Vuitton

Рождество - 2013

В 1920-х и 1930-х годах на крыше магазина находились террасные сады, кафе и мини-гольф. Крыша, с впечатляющим видом на Лондон, была популярным местом для прогулок после похода по магазинам и часто использовалась для показов мод.

Во время Второй мировой войны в магазин не раз попадали бомбы: в 1940, 1941 и 1944 годах. После разрушительного взрыва в универмаге в 1940 году Гарри поклялся никогда больше не разбивать на крыше сады...
Про универмаг в годы войны тоже можно снять целый сериал, не буду забивать вам этим голову, скажу только, что подвалы использовались для штаба американской армии.

Но время идет, самого Селфриджа уже нет в живых, у универмага не раз поменялись владельцы, которые давно вынашивали планы возродить на крыше террасу. Но в итоге, летом 2011 года на крыше была сделана не терраса, а искусственная река, по которой плавали лодки! Очень в духе креативных решений Гарри)) Осенью, правда, этот канал разобрали...

Чтобы в 2012 году на крыше открыть органическое кафе Daylesford и площадку для крэйзи-гольфа в стиле "Алисы в Стране чудес".

The Pearly King and Queen of the City of London and thier children officially open "The Big Rooftop Tea and Golf Party" at Selfridges on May 30, 2012

кафе

Джереми Пивену (он как и его герой - американец, приехавший завоевывать Лондон) нравится Британия, а еще больше - сниматься в роли Селфриджа. Ему, конечно же, польстило недавнее признание принца Гарри, что он обожает "Красавцев", особенно, Ари Голда, но Джереми считает, что это не тот персонаж, с которым он бы хотел, чтобы его ассоциировали. А вот сыграть такую яркую, интересную личность, как основателя "Селфреджес", другое дело!

Посты на похожие темы:

Анонс. «Мистер Селфридж» и «Дамское счастье».

Дата смерти:

Ранние годы

Его мать Лоис воспитывала своих детей одна. Оба брата Гарри умерли в раннем возрасте, вскоре после окончания войны, так что Гарри остался единственным ребенком. Лоис нашла работу школьным учителем, изо всех сил стараясь сводить концы с концами. В свободное время она рисовала поздравительные открытки и в конечном счете стала директором Джексонской старшей школы. Гарри и его мать всю жизнь были в хороших отношениях и всегда жили вместе .

Карьера

Когда Гарри исполнилось 10 лет, он начал подрабатывать разносчиком газет. В возрасте 12 лет устроился работать в галантерею Леонарда Филда, что позволило ему, вместе со своим школьным другом Питером Лумисом, создать ежемесячный журнал для детей. Журнал приносил доход от рекламы.

Селфридж, бросив школу в 14 лет, нашел работу в банке в родном городе. После провала вступительных экзаменов в военно-морскую академию США в городе Аннаполис, штат Мэриленд , Селфридж устроился бухгалтером в местной мебельной фабрике. Через несколько месяцев фабрика обанкротилась, и Гарри переехал в Гранд-Рапидс , где начал работать страховым агентом.

В 1876 году его прошлый работодатель, Леонардо Филд, написал Селфриджу рекомендательное письмо для Маршалла Филда в Чикаго , старшего компаньона в Филд, Лейтер и Ко, одного из самых успешных магазинов города (который был переименован в Маршал Филд и Ко , позднее купленный сетью розничной торговли Macy"s). Начав как складской рабочий в оптовом отделе, в течение последующих 25 лет, Селфридж поднялся по карьерной лестнице. В конце концов он сделался младшим компаньоном, женился на Розали Бекингем и заработал значительное состояние .

Работая у Маршала Филда, Гарри впервые организовал рождественские скидки под лозунгом «Всего ___ дней до Рождества», который быстро подхватили владельцы других магазинов. Также он впервые употребил фразу «клиент всегда прав» . Позднее Сезар Риц рекламировал свои гостиницы с лозунгом «клиент никогда не ошибается» .

Селфриджес

В 1906 году Селфридж отправился на праздники в Англию . Неудовлетворенный качеством британской розничной торговли, он заметил что новейшие идеи в торговле, принятые в США , до сих пор не дошли до Лондона . Гарри решил инвестировать 400 000 фунтов в собственное здание и универмаг. Новый магазин, названный «Селфриджес (англ.) русск. », открылся 15 марта 1909 года, тем самым установив новые стандарты в розничной торговле. Магазин просуществовал до 1951 года как независимое предприятие, хотя сам Гарри оставил своё детище намного раньше - в 1941 году .

Кинематограф

В 2013 году вышел британский телесериал «Мистер Селфридж ».

Напишите отзыв о статье "Селфридж, Гарри"

Примечания

Ссылки

• (англ.) . IMDb . Проверено 18 марта 2013. .

Отрывок, характеризующий Селфридж, Гарри

– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.

Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.

Биография и эпизоды жизни Гарри Селфриджа. Когда родился и умер Гарри Селфридж, памятные места и даты важных событий его жизни. Цитаты бизнесмена, фото и видео.

Годы жизни Гарри Селфриджа:

родился 11 января 1856, умер 8 мая 1947

Эпитафия

«В Америке, если уж ты разбогател, надо быть гением или патологически алчным, чтобы вновь вернуться к нищете».
Ирвин Шоу, «Богач, бедняк»

Биография

Гарри Селфридж - человек, которого можно назвать отцом современных торговых центров. Именно Селфридж трансформировал магазин из скучного места совершения покупок в развлекательную площадку с атмосферой радости и уюта - то есть в то, какими мы видим магазины сегодня.

Биография Селфриджа - воплощение той самой, заманчивой и волшебной, истории американского успеха. Мальчик рос без отца и уже в десять лет был вынужден подрабатывать разносчиком газет, а в 14 — бросил школу. Юный Селфридж несколько раз менял работу, пока ему не повезло устроиться рабочим склада в огромный процветающий чикагский универмаг «Маршал Филдс». Там Гарри проработал 25 лет, поднявшись по карьерной лестнице до должности младшего компаньона и нажив неплохое состояние.

В основу успеха Селфриджа легла инновационная для своего времени маркетинговая стратегия, которая была реализована в магазине на Оксфорд-стрит. Выходец из США отказывался считать потребительство феноменом исключительно американского мышления. Он постарался сделать шопинг развлечением, формой отдыха, превратив торговый центр в социальную и культурную достопримечательность — что-то вроде первого в мире клуба для женщин. На крыше здания, откуда открывался замечательный вид на Лондон, были устроены зелёные террасы, кафе, поле для мини-гольфа и исключительно женский тир.

Селфридж сам интересовался наукой и привлекал в свой магазин посетителей регулярными образовательными и научными выставками. Так, в 1909 г. после первого перелёта через Ла-Манш моноплан Луи Блерио был выставлен в «Селфриджес», где его увидели 12 000 человек. А в 1925 г. в универмаге прошёл первый публичный показ движущегося телевизионного изображения.

В годы Великой депрессии, увы, удача отвернулась от Селфриджа, и сам он в немалой мере этому способствовал. Он увлёкся азартными играми и часто проигрывал, тратил деньги на танцовщиц и прочие развлечения. В конце концов он был отстранён от управления универмагом, который сам же и создал. Последние годы жизни Гарри Селфридж существовал на урезанную пенсию, а в возрасте 89 лет скончался от бронхиальной пневмонии и был похоронен в Дорсете рядом с женой и матерью.

Линия жизни

11 января 1856 г. Дата рождения Гарри Гордона Селфриджа.
1870 г. Уход из школы и начало работы в банке.
1876 г. Начало работы в крупнейшем чикагском магазине «Маршал Филдс».
1890 г. Женитьба на Роуз Бакингем.
1906 г. Поездка в Англию. Селфридж инвестирует собственные средства в строительство здания и открытие универмага в Лондоне.
1909 г. Открытие магазина «Селфриджес».
1918 г. Выход в печать книги Селфриджа «Романтика в коммерции».
1926 г. Основание компании «Selfrige Provincial Stores», которая впоследствии объединила 16 магазинов в провинциальных городах.
1941 г. Селфридж отходит от дел.
8 мая 1947 г. Дата смерти Гарри Селфриджа.
12 мая 1947 г. Похороны Гарри Селфриджа.
1951 г. Оригинальный «Селфриджес» на Оксфорд-стрит переходит в руки другой торговой сети.
1998-2003 гг. Открытие трёх новых магазинов «Селфриджес» в Манчестере и Бирмингеме.
2013 г. Выход на экраны первого сезона телесериала «Мистер Селфридж» (Великобритания).

Памятные места

1. Рипон, штат Висконсин (США), где родился Гарри Селфридж.
2. Джексон, штат Мичиган, где Селфридж жил в детстве.
3. Аннаполис, штат Мерилэнд, где Селфридж пытался поступить в военно-морскую академию, а впоследствии работал бухгалтером.
4. Чикаго, где Селфридж 25 лет проработал в «Маршал Филдс».
5. Первый магазин «Селфриджес» на Оксфорд-стрит в Лондоне.
6. Путни в Лондоне, где провёл последние годы жизни и умер Гарри Селфридж.
7. Кладбище при церкви Св. Марка в Хайклиффе (Дорсет), где похоронен Гарри Селфридж.

Эпизоды жизни

Флагманский магазин на Оксфорд-стрит - второй по величине магазин Великобритании (после «Хэрродс»).

Все здания «Селфриджес» представляют собой архитектурные диковинки - как первое, лондонское, так и новейшие — в Бирмингеме и Манчестере. Витражи, скульптуры, фонтаны, причудливые материалы и силуэты делают их полноценными городскими достопримечательностями.

Могила Гарри Селфриджа (крайняя справа) на церковном кладбище в Хайклиффе

Заветы

«Босс вызывает страх; лидер вызывает энтузиазм».

«Босс приводит в движение своих людей; лидер учит их».

«Босс говорит „я“; лидер - „мы“».

Трейлер сериала «Мистер Селфридж» (2013 г., английский язык)

Соболезнования

«Селфридж - это вид Лондона в той же степени, что и Биг-Бен. С его утренним пиджаком, белой манишкой, жемчужной булавкой для галстука и орхидеей в бутоньерке, он — подвижная достопримечательность столицы».
Цитата из лондонской газеты первой половины XX в.

«Ничто не ускользало от его орлиного взора, от пятна на ковре до затупившегося карандаша».
Линди Вудхед, автор книги «Мистер Селфридж»

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Шрифт:

100% +

Селфридж приехал в Лондон в тот момент, когда пресса как раз обрела беспрецедентную власть. Особенно хорошо запросы растущей аудитории ежедневных газет понимал лорд Нортклифф. С его «Дейли мейл» всего за полпенса читатель получал полные страницы скандалов, сплетен о высшем обществе, конкурсов и критических очерков, написанных выдающимися журналистами. Нортклифф был не первым издателем, обнаружившим этот мощный рецепт. Еще в 1881 году Джордж Ньюнс начал выпускать феноменально популярный иллюстрированный еженедельник «Отрывки», заполненный короткими новостными заметками с множеством картинок, и вскоре достиг полумиллионного тиража.

Нортклифф считал, что газета, предназначенная для массового читателя, должна будоражить и развлекать, а Гарри Селфридж придерживался той же позиции в отношении магазинов. С самого основания своего дела Селфридж, как немногие другие, понимал, как важно ни на минуту не выпадать из сферы внимания публики, и виртуозно умел использовать огласку. Он устанавливал отношения и с репортерами, и с ведущими колонок сплетен, и с редакторами, и с владельцами медиабизнеса. Одним из самых близких друзей был его соотечественник, родившийся в штате Висконсин и осевший в Лондоне, – Ральф Блуменфельд, ставший после ухода из «Дейли мейл» главным редактором газеты «Дейли экспресс». Почти каждую неделю двое друзей вместе обедали или ужинали и почти каждый день созванивались или переписывались. Селфридж уважал прессу и, вероятно, никогда не боялся журналистов. Однажды он сказал своему менеджеру по рекламе: «Никогда не борись с ними и, если сможешь, никогда не порти отношений – за ними всегда останется последнее слово». Он был осторожен не без причины, и эта осторожность окупилась. Годы спустя, когда он погряз в долгах и его жизнь покатилась под откос, большинство журналистов оставили его в покое.

Селфридж дальновидно нанял бывшего журналиста Джеймса Конели на должность пресс-атташе и организовал специальный зал под «Журналистский клуб», которым репортеры могли пользоваться, когда оказывались в Уэст-Энде. У приглашенных журналистов имелись собственные ключи от клуба. Зал оснастили пишущими машинками, телефонами, канцелярскими принадлежностями и под завязку наполнили бар, и журналисты могли быть уверены, что каждый день их будет ждать интересная жизненная история, о которой можно телефонировать в отдел новостей. Редакторам присылали корзины для пикника на Рождество и цветы на Пасху. Существовал даже календарь, в котором были отмечены все дни рождения для отправки имениннику особого подарка, а жены журналистов всегда могли рассчитывать на лучший столик в ресторане «Палм-корт». Но Гарри очаровал прессу не только эффективной стратегией общения с тружениками пера – он свято верил в рекламу и потому служил неиссякаемым источником дохода для Флит-стрит.

В неделю открытия магазина Селфридж обрушил на Лондон рекламную кампанию неслыханного масштаба. Самые известные художники-оформители и карикатуристы, включая сэра Бернарда Партриджа из журнала «Панч», создали тридцать восемь шикарно иллюстрированных рекламных макетов, которые появились на ста четырех страницах восемнадцати общенациональных газет. Кампания произвела фурор: даже редакторы «Таймс» объявили, что она знаменует собой начало новой эпохи в британской розничной рекламе, – и, вероятно, пожалели, что не дали Гарри разместить заметку об открытии на передовице газеты. Стоимость подобной кампании была огромной. За первые семь дней магазин потратил тридцать шесть тысяч фунтов – в пересчете на нынешний курс почти два миллиона тридцать пять тысяч! И это не считая затрат на производство – труд одного только Бернарда Партриджа стоил недешево. К вящей досаде рекламных агентств Лондона, все рекламные материалы производились без привлечения третьей стороны. Внутренний творческий отдел универмага разработал изображения, и Гарри Селфридж лично выбрал рекламные площади, выплатив самому себе десятипроцентную маржу, которую обычно получали рекламные агентства.

В те дни большинство магазинов просто покупали скромные серии рекламных блоков в четверть страницы. Гарри Селфридж создал для газет совершенно новый источник дохода – и они обожали его за это. Резонанс произвел не только масштаб вложений. Его рекламные объявления были уникальны, потому что они не просто рассказывали о товаре: это было заявление о его миссии, его философии шопинга. Не всем это пришлось по душе. Один профессиональный рекламный журнал назвал эти заявления «напыщенной чушью», другой – «пустословием».

Вот каким был сентиментальный, идеалистический текст, который вызывал у кого-то восхищение, у кого-то презрение:

Мы счастливы сообщить, что официальное открытие нашего новейшего торгового центра в Лондоне состоится сегодня и продлится на протяжении всей недели. Пусть наше сообщение будет понято ясно: наше приглашение распространяется на всю британскую публику и зарубежных гостей, никаких билетов и карточек не требуется. Мы рады всем – и вы можете наслаждаться покупками или просто прогулкой по магазину с самого открытия.

Объявив о «наслаждении покупками», назвав свой магазин «торговым центром» и, что самое важное, допустив «просто прогулку по магазину», Гарри Селфридж положил начало тенденциям, которые сейчас мы воспринимаем как само собой разумеющееся. Художественная выставка в торговом центре? Селфридж организовывал такие еще в 1909 году. Кулинарные мастер-классы, чтобы продемонстрировать кухонную утварь в отделе товаров для дома? – 1912 год. Сто лет назад это были революционные решения. Казалось, будто с Г. Г. Селфриджем поделился идеями его новый друг Г. Дж. Уэллс. Конечно, случались и промахи. Учитывая растущее напряжение между Британией и Германией, рекламный заголовок «Приветствуем Фатерлянд!», вероятно, был не вполне уместен. В целом, однако, его рекламные объявления, которые не требовали немедленно совершить покупку, но обещали покупателю высокое качество, удобство, комфорт, превосходный сервис, честные цены и, главное, веселье, положили начало целой эпохе.

Вопреки ропоту целой армии техников, которые едва успевали закончить внутреннее оборудование магазина, Селфридж назначил открытие на понедельник, 15 марта 1909 года. Никто не верил, что универмаг будет готов в срок. Один журналист, которому провели экскурсию по помещениям, утверждал, что «повсюду царит беспорядок». Тысяча восемьсот сотрудников работали все выходные, судорожно распаковывая и раскладывая товары в сотне различных отделов, и закончили только к полуночи воскресенья. В живописных витринах, завешенных до открытия шелковыми шторами с рюшами, Эдвард Голдсман создал изысканные композиции, вдохновленные Ватто и Фрагонаром13
Художники, творившие в стиле рококо. – Примеч. пер.

Увидев витрины, сотрудники потеряли дар речи сначала от восторга, затем – от ужаса, когда сработали недавно установленные противопожарные разбрызгиватели и насквозь промочили большую часть шедевров.

Вода доставила больше всего неудобств. Снаружи ее было слишком много – день открытия ознаменовал проливной дождь, – а внутри она вскоре закончилась вовсе. Через магазин прошли тысячи людей, они пользовались роскошными туалетами, пили воду за обедом, и стометровые водонапорные насосы не выдержали нагрузки. Управляющий парикмахерским отделом в отчаянии ворвался в ресторан и потребовал отдать ему все сифоны с газированной водой, чтобы смывать шампунь с уже намыленных голов посетительниц.

В день открытия у входов со стороны Оксфорд-стрит и Дюк-стрит насчитывалось в общей сложности девяносто тысяч сотрудников. Селфридж всегда хорошо ладил с местными полицейскими, и в качестве изящного жеста вокруг магазина дежурили тридцать констеблей, следивших, чтобы толпа не впала в неистовство. Большинство посетителей в тот день пришли просто посмотреть. Продажи в первый день составили жалкие три тысячи фунтов – куда меньше, чем планировалось. Селфридж сохранял спокойствие. Если его и задела низкая выручка, он этого не показывал. Для него день открытия был чем-то вроде премьеры пьесы. Он ждал рецензий. Понравился ли публике магазин? Придут ли они снова? Будет ли предприятие успешным в долгосрочной перспективе?

И что же могло не понравиться? Место выглядело сказочно. Шесть акров торговых помещений, без дверей внутри. Только широкие открытые перспективы – возможно, не такие открытые, как хотелось бы Селфриджу, но, учитывая строжайшие противопожарные нормы в Лондоне, для местной розничной торговли это все равно было дерзостью. Девять лифтов фирмы «Отис», каждый площадью около двух квадратных метров, переносили пассажиров из отделов игрушек, спорттоваров и товаров для водителей на нижние этажи, а оттуда – наверх, к ресторану. Магазин был ярко освещен и наполнен запахом свежих цветов. Полы покрыты коврами «фирменного зеленого» цвета, который встречался во всем – от формы швейцаров до фургонов доставки. В универмаге была библиотека, куда поступали самые свежие газеты и журналы, «зал тишины», чтобы отдохнуть после череды покупок, почтовое отделение, чтобы отправить письмо или открытку, используя бесплатные канцелярские принадлежности, информационное бюро и прообраз современного кон-сьерж-сервиса, сотрудники, которые могли заказать посетителям все, что угодно, – от билетов на поезд или на представление в Уэст-Энде до номера в отеле или каюты на пароходе до Нью-Йорка. К услугам посетителей был пункт первой помощи с дежурной медсестрой (одетой в халат, предоставленный отделом профодежды в том же универмаге), пункт обмена валюты, камеры хранения, роскошные гардеробные для мужчин и женщин, парикмахерская для мужчин, дамский салон красоты, где также предлагался маникюр и даже педикюр. В огромном ресторане обедали под звуки оркестра, а мужчины – но не женщины – могли отдохнуть в курительной комнате. Гарри Селфридж продумал все до мелочей.

Его конкурентов поразило, сколько места было выделено для различных услуг. Ведь люди, несомненно, приходили в магазин за покупками? Стратегия Селфриджа, однако, заключалась в том, чтобы первым делом заманить посетителей, а потом удержать их. После этого покупка не заставит себя ждать. Как он писал в одном из рекламных плакатов, в универмаге продавалось «все, что могут надеть мужчины, женщины или дети» и «почти все, что помогает в повседневных делах». На тот момент он имел в виду практически все, кроме еды и алкоголя. Эти товары появятся позднее. Не продавал он и мебель – по крайней мере не кровати, шкафы или обеденные столы со стульями. Некоторые считали, что это было частью уговора с Уорингом – в конце концов, у него был мебельный бизнес. На самом же деле, как впоследствии заявил Селфридж, дело заключалось в том, что гораздо лучшую маржу можно было получить с продажи декоративных аксессуаров, таких как абажуры, стекло, фарфор, серебро, столовые приборы, ширмы и ковры. Уоринг между тем организовал доставку огромного письменного стола, предназначенного для грандиозного углового кабинета на пятом этаже, где работал председатель совета директоров. Вместе со столом он выслал счет, который Селфридж отказывался оплатить в течение трех последу-ю-щих лет.

В ту неделю сам лорд Нортклифф инкогнито посетил магазин и остался так доволен уровнем сервиса, что написал Селфриджу письмо, в котором рассыпался в похвалах обслужившему его продавцу и заявил, что этот молодой человек по фамилии Паттик «далеко пойдет». Селфридж быстро надиктовал ответ и впервые подписался именем, которое впоследствии будет использовать во всех деловых документах, – Г. Гордон Селфридж.

Глядя на его ранние письма, можно заметить, что и подпись его изменилась. Кажется, будто он специально отрабатывал новый витиеватый росчерк. Теперь у него было новое имя, новый почерк, новый магазин и новая жизнь. А вот привычки остались прежними.

Каким-то образом среди всей суеты, связанной с подготовкой, Селфридж нашел время вступить в ряды избранных братьев – франкмасонов. Он присоединился к Колумбийской ложе номер 2397, в которую входили исключительно проживающие в Лондоне американцы. Одним из выдающихся основателей ложи был Генри С. Велком, американский миллионер, сколотивший состояние на лекарствах, и он с радостью принял «брата Гордона Селфриджа» в ложу. Братская любовь, однако, вскоре была разрушена, когда между женой Велкома Сири и Гарри Гордоном Селфриджем завязался бурный роман.

Глава 7. Взлет

Магазин, который каждый день принимает посетителей, должен быть во всех отношениях превосходен. В чем-то он должен даже облагораживать, подобно церкви или музею.

Гарри Гордон Селфридж

За первую неделю «Селфриджес» принял более миллиона посетителей. С этого момента прославились и магазин, и его владелец. «Селфридж, – писал один журналист, – это не менее важная достопримечательность Лондона, чем Биг-Бен. В утреннем фраке, с белым кушаком, жемчужной булавкой для галстука и бутоньеркой-орхидеей, он – живой символ столицы». Каждое утро, в 8.30, когда Гарри приезжал на работу, его ждала небольшая толпа зевак. Один наблюдатель вспоминал, что «люди на улице всегда встречали его почтительным молчанием и только махали ему». Селфридж приподнимал шляпу и входил в универмаг. На личном лифте он поднимался на пятый этаж и быстро проходил по коридору, стены которого были увешаны вырезками из газетных статей и рекламными объявлениями, в свой кабинет в северо-восточном углу здания. Там его сотрудники – личный секретарь Томас Обри и две машинистки – уже разбирали утреннюю почту.

Утро Гарри начиналось с череды ритуалов, каждый из которых выполнялся в строго отведенное время. Хотя брился он дома, в магазине парикмахерская, оснащенная американским оборудованием, отправляла к нему ассистента, который делал ему массаж головы, обертывание горячим полотенцем и легкую восковую депиляцию усов и бровей, и мастера маникюра, который чистил и подпиливал ему ногти.

Молодой продавец из отдела мужского костюма, выступавший в качестве камердинера, приносил несколько свежевыстиранных шелковых сорочек кремового цвета и развешивал их в кедровых гардеробах, где всегда можно было найти сменный костюм на случай, если перед вечерним выходом Селфридж захочет переодеться. Его высокие черные ботинки с фирменными кубинскими каблуками и специальными стельками, которые добавляли ему несколько сантиметров роста – сделанные на заказ Аланом Макэфи с Дюк-стрит, – протирались замшевой тканью, и, наконец, тщательно чистился его черный шелковый цилиндр.

Управляющий рестораном приносил ему чайник слабозаваренного китайского чая и пиалу с фруктами и ненадолго задерживался, чтобы обсудить меню для гостей, с которыми Селфридж будет обедать в своей персональной столовой. Из цветочного магазина в универмаге приходил флорист с коллекцией роз и орхидей, из которых Селфридж тщательно выбирал розу для хрустальной вазы на столе и орхидею для бутоньерки. Букеты в огромных вазах в его личном кабинете, в приемных и в столовой меняли трижды в неделю. Селфридж обожал цветы с сильным запахом и придирчиво следил, чтобы за ними ухаживали подобающим образом, – всегда убеждался, что вода в вазах свежая, и останавливался, чтобы отщипнуть увядший цветок.

Освежившись, он разбирал утреннюю почту – первую из пяти огромных кип, которые ежедневно прибывали из бюро пересылок, занимавшегося всей корреспонденцией универмага. Затем он с мистером Обри отвечал на важные письма, и в 9.15 секретарь по социальным вопросам проглядывал расписание встреч. Ровно в 9.30 он надевал шляпу и обходил все шесть акров магазина, осматривая свои владения.

Управляющие отделами судорожно звонили сотрудникам, чтобы заранее предупредить их о приближении монарха, и те инстинктивно распрямляли спины и разглаживали костюмы, стараясь не выглядеть при этом виноватыми. Порой Гарри останавливался, где-то задавал вопрос, где-то наблюдал. Он никогда не справлялся о самочувствии, ненавидя любые упоминания о малейшем недомогании. «Скажи-ка, – всегда начинал он, – как продается этот товар?» или «Хорошо ли берут вот это?». Он в точности знал, как на самом деле идут продажи, ведь каждое утро у него на столе оказывались отчеты за предыдущий день, но он хотел услышать это непосредственно от продавца. По его указанию сотрудники всегда обращались к нему «мистер Селфридж», а не «сэр». Формальности были ему не по душе.

Любые письма, подписанные на манер тех времен «засим остаюсь, сэр, Вашим преданным слугой», заставляли его поморщиться. За глаза сотрудники обычно называли его Вождем.

Все замечания и заметки о том, что требовало дальнейшего обсуждения, Селфридж делал карандашом прямо на своем манжете – не зря он держал в кабинете запасные рубашки. Он никогда не критиковал никого публично – да и хвалил тоже редко, – но, услышав что-то хорошее, кивал и едва заметно улыбался. Затем, взглянув на свои часы – они всегда шли у него на пять минут вперед («чтобы я мог прожить на пять минут дольше»), – он переходил в следующий отдел. Ничто не могло укрыться от его ястребиного взгляда – ни пятно на ковре, ни затупившийся карандаш. Если он замечал где-то пыль, то просто выводил пальцем на поверхности свои инициалы, так же как делал это у Маршалла Филда. После этого пыль там не задерживалась.

А вот его присутствие ощущалось еще долго после того, как он уходил, и сотрудники до конца дня обсуждали «обход». Иногда они получали служебную записку – желтый конверт для телеграммы, который доставляли прямо на рабочее место. Изначальная задумка заключалась в том, что все будут сразу бросаться открыть этот конверт, думая, что пришла срочная телеграмма. Когда сотрудники поняли идею, они стали открывать конверты еще быстрее, чтобы поскорее узнать, хорошие или плохие известия принесет им личное письмо Вождя.

Обход Гарри занимал больше часа. До возвращения в кабинет он успевал повидаться более чем с тысячей человек. За десять лет число сотрудников достигло свыше трех тысяч, а в конечном счете перевалило за пятитысячную отметку. Он общался с каждым. Для многих эта встреча была главным событием дня. Сам руководитель, наделенный шармом, которого не было ни у одного другого розничного магната, был причиной, по которой они работали в «Селфриджес». Этот магазин был театром, и занавес поднимался каждое утро в девять часов. Как и любой импресарио, Гарри Селфридж проверял готовность труппы и сцены к представлению.

Остаток утра он проводил, изучая отчеты о покупателях и описи товаров, проводя встречи с отделом рекламы, продумывая концепцию оформления витрин и разговаривая по телефону. В магазин было проведено сто двадцать линий, соединявших магазин с коммутатором в Мейфэйр, и шестьсот внутренних линий. Селфридж считал зарождающуюся систему телекоммуникаций жизненно необходимым бизнес-инструментом. Он предложил Национальной телефонной компании открыть филиал у него в универмаге, но они отказались, в качестве компенсации выделив ему особый телефонный номер «Джерард один». Когда телефония начала распространяться в Лондоне, Селфридж был первым, кто начал продавать все необходимое оборудование, и первым, кто разместил свое рекламное объявление на обложке телефонного справочника – никто больше до этого не додумался.

Теоретически дверь в кабинет Гарри всегда была открыта для всех, кто хотел его видеть. В действительности Томас Обри ревностно оберегал его уединение. В целом Селфридж был дружелюбен, но порой становился раздражительным. Директора, которых вызывали на ковер, получали от мистера Обри специальный кодовый сигнал: «Северный ветер», «Северо-восточный ветер» или «Штормовое предупреждение», – чтобы те знали, чего ожидать. Они вскоре узнали также, что Селфридж ненавидел, прямо-таки терпеть не мог длинные совещания. Для того чтобы структурировать свое время и заставить посетителей понервничать, он придумал целый ритуал. Как только кто-то входил в его кабинет, он переворачивал большие песочные часы. Пригвоздив посетителя к месту прон-зительным взглядом, он спрашивал: «Чем могу быть полезен?» Пятнадцати минут, по его мнению, должно хватить для большинства вопросов. Он не считал, что время – деньги, он верил, что оно бесценно. Он был одержим временем. Ему было пятьдесят три. Он хотел снова стать тридцатилетним.

Учитывая, с какой прохладцей старые лондонские ретейлеры отнеслись к грандиозному открытию «Селфриджес», любопытно, как многие из них тут же вспомнили о своих юбилеях, которые нобходимо отпраздовать в этом году. Питер Робинсон, Д. Х. Эванс, Джон Бейкер, «Суон, Эдгар и Мейплс» – все они организовали события, которые позволили им выслать роскошные пригласительные открытки и развлекать посетителей. Даже могущественные «Харродс» не устояли и решили, что они не могут больше ждать ни минуты – пора отпраздновать семидесятипятилетнюю годовщину, устроив серию концертов Лондонского симфонического оркестра. Селфриджа очень позабавила их арифметика: хотя основатель универмага Генри Харродс открыл свою первую лавку в Степни в 1835 году, помещение на Найтсбридж он приобрел только в 1853-м. Сэр Альфред Ньютон, председатель совета директоров «Харродс», нанес визит Селфриджу, чтобы выразить почтение. Их встреча казалась дружелюбной, но завершилась словами сэра Альфреда: «Вы потеряете свои деньги».

Селфридж, вероятно, припоминал это замечание несколько недель спустя, когда магазин целыми днями простаивал пустым, а доход был мизерным. Репортер из «Ивнинг ньюс», который в какой-то момент оказался единственным посетителем на верхнем этаже, наткнулся на Селфриджа, который, бравируя, просто сказал: «Похоже, лифтов нужно вдвое больше. Нехорошо заставлять людей внизу ждать». В «Ивнинг ньюс» отметили его «непобедимый оптимизм», но другие заметки в прессе были не столь лестными. «Англо-континентальный журнал» по-пуритански отметил, что «Селфридж пускает в ход все свое искусство, чтобы склонить женский пол к мотовству, которое приводит семьи к несчастью и разорению».

В чем-то они были правы. В эпоху, когда у среднестатистической семьи не было возможности взять кредит, многие семьи по-прежнему покупали только то, что могли себе позволить. «Селфриджес» больше, чем любой другой магазин в Англии, перевернул представления людей о шопинге. Но вместо «несчастья и разорения» он приносил людям подлинное удовольствие от покупок, пусть самых скромных, и позволял покупателю почувствовать себя особенным. Когда магазин открылся, все посетители (так Селфридж предпочитал называть покупателей) получили в подарок миниатюрный серебряный ключ с предложением «чувствовать себя как дома». «Я хочу служить обществу галантно, эффективно, оперативно и совершенно честно», – сказал Селфридж уважаемому американскому журналисту Эдварду Прайсу Беллу. Впоследствии его покупателям было не на что пожаловаться. Лорд Бивербрук, впечатлить которого считалось непросто, заметил позднее, что «Гордон Селфридж – основоположник искусства баловать клиента». Он оказался прав. Люди приходили в «Селфриджес» не за тем, что им было нужно, а за тем, чего им захотелось.

Что было нужно самому Гарри Селфриджу, так это деньги. Ежегодно необходимо было выплачивать зарплаты на общую сумму сто двадцать тысяч фунтов, проценты на взятый у Джона Маскера кредит в триста пятьдесят тысяч фунтов, десять тысяч фунтов земельной ренты и все возрастающие отчисления в фонд социального страхования, не говоря уж об огромном бюджете на продвижение бренда. В таких условиях неудивительно, что с финансами у него было туго. Велись переговоры с заинтересованными лицами о выпуске акций, но прийти к окончательному решению оказалось нелегко. В это время в Лондоне Фрэнк Вулворт, американский мультимиллионер, сколотивший состояние на «магазинах-десятицентовиках», исследовал возможности для открытия английских филиалов. Своим коллегам в Америку он написал:

Магазины здесь слишком малы, не хватает простора. Люди делают покупки, рассматривая товары в витринах. Когда заходишь в магазин, от тебя ожидают, что ты уже сделал свой выбор и готов заплатить. Продавцы смеривают тебя ледяным взглядом, если ты по американской традиции зашел просто осмотреться. «Селфриджес» – это единственный универмаг, сделанный по американскому образцу. Селфридж вложил в него огромные деньги и со временем, быть может, добьется успеха. Он пытался привлечь инвестиции в свою корпорацию, но пока безуспешно. Большинство англичан считают, что его ждет провал. Похоже, здесь к нему относятся с предубеждением – как к любому иностранцу, пробравшемуся на их территорию. Здесь не стоит ждать легкой победы.

Самого Селфриджа огорчала, как он говорил, «определенная враждебность, исходящая от конкурентов». Ходили слухи, будто некоторые из работников, занимавших руководящие позиции, специально пришли на эти должности по указанию конкурентов и докладывали начальству о новых системах и об обороте универмага. Конечно, некоторые из них были уволены всего через несколько месяцев. Селфридж горячо отрицал, что дело было в коммерческом шпионаже, и объяснял, что уволенным просто «не подошли наши методы обучения и правила компании». Правила эти были непреложны: никаких «благодарностей» или откатов от поставщиков, пунктуальность и опрятность в любой ситуации и строжайший дресс-код.

В «Селфриджес» у работников не было права на ошибку. Один промах означал немедленное увольнение. Сотрудники, похоже, не возражали. На каждую вакансию претендовали по пять человек: зарплаты были чуть выше, чем в других местах, удобства для сотрудников были уникальными по тем временам, и – что важно – в «Селфриджес» не существовало системы штрафов. Один из старейших работников, который проработал там более тридцати лет, вспоминал: «В магазине с самого начала царило благодушие – люди там всегда были счастливы».

Селфридж, возможно, огорчил и возмутил немало людей в Лондоне, но он искренне хотел сделать Оксфорд-стрит самой выдающейся торговой улицей в мире. Это оказалось труднее, чем он думал, и он признал, что идеальным раскладом было бы «иметь “Харродс” по одну сторону от нас, “Уайтлиз” по другую и “Суон и Эдгар” напротив. Тогда мы все были бы успешней».

Ежедневно обсуждалось, как увеличить приток посетителей. Твердо вознамерившись сделать так, чтобы в магазин приходили мужчины – или в сопровождении жен и подруг, или за собственными покупками, – Селфридж открыл тир на террасе на крыше. В магазине выставляли картины, не прошедшие отбор на Летнюю выставку Королевской академии. «Художникам непросто зарабатывать на жизнь, – говорил Селфридж, – и так или иначе среди них можно обнаружить скрытые таланты». Как оказалось, недооцененных гениев среди них не было, но Селфридж не оставил стремления исследовать и воплощать новые идеи. Даже его детям нельзя было вставать из-за стола после завтрака, не предложив как минимум три новые идеи. Розали, Вайолет, Гарри Гордон (которого все звали Гордон-младший) и Беатрис теперь было соответственно по пятнадцать, двенадцать, девять и восемь лет. Воспитывали их, мягко говоря, необычно. Их ровесники в то время не завтракали вместе с родителями и уж тем более не обсуждали деловую стратегию, а их отцы не владели магазинами, в которых продавалось неслыханное тогда лакомство – крем-сода.

Грейс Ловат Фрейзер, подруга Розали, проводила много времени на Арлингтон-стрит. Обстановка в доме была «живой и непринужденной, там всегда гостила молодежь, которую почтенная миссис Селфридж очень любила». Грейс очень сблизилась с детьми Селфриджей и регулярно участвовала в поездках и приемах, организованных их бабушкой – женщиной, по ее словам, «ненавязчиво устрашающей» и «несомненно, главой семьи». Роуз Селфридж не разделяла любви мужа к Лондону и его ночной жизни. Не волновали ее и строгие формальности эпохи. Даже Дженни Джером, мать Уинстона Черчилля, ранняя «долларовая принцесса» и член свиты Эдуарда VII, писала в своем дневнике в 1908 году: «В Англии на американку смотрят как на чужое, ненормальное существо, представляющее собой нечто среднее между краснокожей индианкой и девушкой Гейети14
Хористка лондонского мюзик-холла «Гейети».

». Впрочем, у самой Дженни была татуировка в форме змеи на запястье и склонность заводить любовников моложе собтвенного сына, в то время как Роуз Селфридж вовсе не вела разгульный образ жизни и больше всего любила проводить время дома с семьей. Роуз скучала по Чикаго и ездила туда навестить сестру по три-четыре раза в год.

У их детей были очень разные характеры. Грейс писала, что «Розали была тихой и мягкой, совсем как мать, а Вайолет – общительной, обаятельной и умела выдумывать неожиданные развлечения, на которые остальные члены семьи смотрели благосклонно». Было известно, что Вайолет, главная сорвиголова в семье, часто пробиралась в офис отца, надев для маскировки светлый парик, и выманивала у него чек на приличную сумму – якобы на благотворительность.

Девочки ходили в школу мисс Дуглас на улице Квинс-гейт, посещали уроки танцев у миссис Уордсуорт, обучались хорошим манерам и «очень красивому французскому». Юного Гордона тем временем отправили в частную школу. С раннего детства его готовили к участию в отцовском бизнесе, на каникулах с ним занимались частные педагоги, и даже ребенком он часто появлялся на фотографиях рядом с отцом. Универмаг был для детей Селфриджа игровой площадкой. Девочек, как принцесс, принимали в отделе игрушек, в зоомагазине, в отделе детской одежды и особенно в кондитерском отделе. Гордон-младший с друзьями, должно быть, предпочитал просторные нижние этажи, где мужчины загружали угольные печи, обеспечивающие отопление по всему магазину, или пристань «Айронгейт» в Паддингтоне, где держали фургоны, лошадей и повозки службы доставки.

По сравнению со многими одноклассниками Селфриджи очень много путешествовали по миру. Лето они проводили в Чикаго, а на зиму уезжали в Санкт-Мориц, чтобы кататься на лыжах и коньках. В Лондоне они катались по городу на велосипедах, занимались теннисом и дзюдо – а одежда и снаряжение для этого им предоставлялись из обширных запасов спортивного отдела универмага.

Если спортивная одежда для мужчин теперь стала легче, женщины по-прежнему были укутаны от подбородка до лодыжек – или, когда речь шла о купальнике, от подбородка до колен. В 1909 году миссис Шарлотта Купер Стерри, пятикратная победительница женского Уимблдона, сказала: «На мой взгляд, ничто не украшает спортсменку и не соответствует игре так, как качественная белая юбка – на пару дюймов выше земли, белая блузка с белым воротничком, белая повязка на голове и светлый шелковый галстук». Чего она не сказала, так это того, что она – как и все женщины – по-прежнему носила корсет, хотя новомодный «спортивный корсет» был поменьше, сшит из хлопка, охватывал только талию, и в нем было гораздо меньше косточек. Идея произошла от детского корсета – ребристого хлопчатобумажного корсажа, – который дальновидные предприниматели начали выпускать во взрослых размерах, представляя его как более легкую форму белья.